Сегодня была война

…Средь ночи лагерь подняли по тревоге. Небывалое дело! Трубил трубач!! Несколько минут на умывание, и тут же команда: строиться поотрядно на площади перед корпусом. Всё в голове смешалось, глаза слипаются, вожатые ничего не объясняют, ведут узкой лесной дорогой куда-то вверх, в горы. Мелькают фонарики.

За плотными ветвями в небе – хрустальные звёзды, в придорожных кустах светлячки – светло-зелёные изумруды. Шли почему-то...

…Средь ночи лагерь подняли по тревоге. Небывалое дело! Трубил трубач!! Несколько минут на умывание, и тут же команда: строиться поотрядно на площади перед корпусом. Всё в голове смешалось, глаза слипаются, вожатые ничего не объясняют, ведут узкой лесной дорогой куда-то вверх, в горы. Мелькают фонарики. За плотными ветвями в небе – хрустальные звёзды, в придорожных кустах светлячки – светло-зелёные изумруды. Шли почему-то молча и, как показалось, долго. Какая-то девочка рядом протяжно зевнула: "Четы-ыыре часа, с ума сойти!" Начало светать. Вдруг в отдалении мелькнул высокий костёр! Вышли на просторную травянистую поляну. Под огромными деревьями стояли какие-то мрачные палатки, дымили полевые кухни, куховарили солдаты. Отряды выстроились. Кто-то сурово и громко стал говорить, эхо шевелилось в горах: "В эти самые минуты… в четыре часа утра… 22 июня 1941 года… на нашу священную Родину вероломно напала фашистская Германия... Началась Великая Отечественная война!" Откуда-то принеслась страшная музыка, грянуло: "Вставай, страна огромная!" Мурашки по телу! Слёзы в глазах. Вновь возник голос, как с гор скатился: "Здесь, в Кавказских горах враг был остановлен, здесь была база…" Потом был "фронтовой завтрак" – каша и чай, а потом была большая жизнь… В пионерском лагере "Орлёнок" под Туапсе были замечательные вожатые, вероятно, гениальные воспитатели. Война входила в детей мирных послевоенных поколений по-разному, в меня – как явление страшное, героическое и живое. Не книгами и фильмами, не выступлениями ветеранов в школе, не рассказами родных – всё то казалось мне, ребёнку, немного ненастоящим. Война входила тогда не через ум, а прямо в сердце, ночным марш-броском – вместе со звёздами и светлячками… Великая Отечественная война как явление космического масштаба, как схватка мировых сил добра и зла, жизни и смерти будет воспринята таковой позже. Ещё бы! Объединённая Германией вассальная Европа вломилась в Советский Союз в день Всех святых в земле Русской просиявших! Праздник, привязанный к Пасхе, отмечаемый вскоре после Троицы, в разные годы выпадает на разные даты. В 1941-м это было 22 июня. Можно ли такое понимать как случайность или следует воспринимать как вразумление и предельную правду? Благодаря той пионерской ночи много позже я осознал начало войны как атаку сил ада на сокровенную Святую Русь, которая пребывала тогда в красной своей ипостаси. Было в той удивительной ночи потрясение детских сердец ритмом грандиозного эпоса. Потом обратил внимание: многие поэты уходили на фронт добровольцами. Не только поэты, конечно, не только… Удивительный человек Наталья Малышева (в постриге инокиня Адриана) – боец дивизионной, а позже армейской разведки, в мирные годы конструктор ракетных двигателей, в частности гагаринского "Востока", вспоминала в одном из интервью: "Как только из репродукторов голос Левитана сообщил о начале войны, я с друзьями-студентами по авиационному институту побежала по военным академиям. Мы требовали и умоляли перевести [нас] к ним: чтобы быстро получить нужную армии специальность и – на фронт… Меня не взяли из-за того, что девчонка. Было очень обидно. Ну раз так, думаю, пойду добровольцем…" На первых порах многие боялись: война закончится, подвиг не успею совершить. Инокиня Адриана говорила: "Знаете, я ведь до сих пор себя спрашиваю: ну как такое было возможно? Столько было до войны репрессированных, сколько разрушено церквей! Я лично знала двоих ребят, у которых отцов расстреляли. Но никто не таил злобы. И эти люди поднялись над своими обидами, всё бросили и пошли защищать Родину". Зоя Космодемьянская и капитан Николай Гастелло, рядовой Александр Матросов и генерал Дмитрий Карбышев, маршал Константин Рокоссовский и маршал Георгий Жуков, украинский пионер Валентин Котик и белорусский старик-крестьянин Матвей Кузьмин – все они для новых поколений должны бы оставаться не просто героями далёкой войны, но становиться героями грандиозной эпопеи, которая кристаллизуется, становясь живой и современной для каждого человека на века вперёд. Мы помним, у Гомера события эпоса укладываются в пару месяцев. "Илиада" была создана, как полагают знатоки, через полтора века после описываемых в ней событий… Может быть, 80 лет, прошедшие с начала Великой Отечественной, ещё не срок для появления нашей "Илиады ХХ века"? Конечно, о войне создано немало потрясающего, есть великие книги, музыка, картины, скульптуры ("Родина-Мать" в Сталинграде!), есть кино, есть песня "День Победы"… Какое произведение о Великой Отечественной останется нетленным через тысячу лет? Скорее всего, мы просто о таком произведении ещё не знаем, не создано ещё. Однако знаем, из чего только и может быть оно создано: из поэзии военных лет, из строк, ужаса, ярости, восторга, запечатлённых в них. За восемь первых дней войны призвано было 5 миллионов 300 тысяч человек. Поэты шли в военкоматы первыми. О многих мы ничего не знаем, лишь можем их видеть, как описал их Дмитрий Сухарев: "Как они шагали от военкомата с бритыми навечно головами". Других слышим и можем видеть их лица... Эдуард Асадов окончил школу в 1941 и, уже глядя своими слепыми глазами, позже сам увидел и нам показал: "На восьми фронтах моей отчизны Уносил войны водоворот Каждую минуту десять жизней, Значит, каждый час уже шестьсот!.." Юлия Друнина была совсем юной: "Когда, забыв присягу, повернули В бою два автоматчика назад, Догнали их две маленькие пули – всегда стрелял без промаха комбат…" Семён Гудзенко: "Бой был короткий. А потом глушили водку ледяную, И выковыривал ножом из-под ногтей я кровь чужую…" Борис Костров: "Нам жить – не тужить! Но без песен Душа ни к чему не лежит. Солдатское солнышко – месяц Над нашей землянкой горит". Марк Лисянский, кто не подпевал его словам: "Я по свету немало хаживал, жил в землянке, в окопах, в тайге, Похоронен был дважды заживо, знал разлуку, любил в тоске…" Сергей Орлов: "Его зарыли в шар земной…" Юрий Левитанский: "Я не участвую в войне, война участвует во мне…" А другие не добровольцами, но с первых дней войны в армии, считай те же добровольцы. Алексей Сурков: "Бьется в тесной печурке огонь…" Константин Симонов: "Жди меня и я вернусь…" Александр Межиров: "Недолёт. Перелёт. Недолёт. По своим артиллерия бьёт…" Николай Майоров: "Я не знаю, у какой заставы вдруг умолкну в завтрашнем бою, Не коснувшись опоздавшей славы, для которой песни я пою". Давид Самойлов попасть добровольцем пытался на финскую, попал на большую: "Сороковые, роковые, Свинцовые, пороховые… Война гуляет по России, А мы такие молодые!" Борис Слуцкий про баню: "Там ордена сдают вахтерам, зато приносят в мыльный зал Рубцы и шрамы – те, которым я лично больше б доверял…" Павел Шубин: "Редко, друзья, нам встречаться приходится, Но уж когда довелось, Вспомним, что было, и выпьем, как водится, Как на Руси повелось! Вспомним о тех, кто командовал ротами, Кто умирал на снегу, Кто в Ленинград пробирался болотами, Горло ломая врагу…" Арсений Тарковский, заглядывая в 1945-м в день накануне войны… Процитируем целиком, называется "Суббота, 21 июня": "Пусть роют щели хоть под воскресенье. В моих руках надежда на спасенье. Как я хотел вернуться в до-войны, Предупредить, кого убить должны. Мне вон тому сказать необходимо: "Иди сюда, и смерть промчится мимо". Я знаю час, когда начнут войну, Кто выживет и кто умрет в плену, И кто из нас окажется героем, И кто расстрелян будет перед строем, И сам я видел вражеских солдат, Уже заполонивших Сталинград, И видел я, как русская пехота Штурмует Бранденбургские ворота. Что до врага, то всё известно мне, Как ни одной разведке на войне. Я говорю – не слушают, не слышат, Несут цветы, субботним ветром дышат, Уходят, пропусков не выдают, В домашний возвращаются уют. И я уже не помню сам, откуда Пришел сюда и что случилось чудо. Я всё забыл. В окне ещё светло, И накрест не заклеено стекло. …Может ещё не родился поэт, который все лица, стихи и миллионы судеб переплавит в своём сердце, чтобы и через тысячу лет потомок наш сказал в день 22 июня: "Сегодня была Война".