Мода на польское шляхетство в западной Руси

Народная культура живёт традицией. И в настоящее время в СМИ часто говорится: такой-то день по народной традиции называется так-то, в него было принято делать то-то и то-то, наши предки встречали его по такому обычаю и т.д. Однако наперекор традиции действуют мода, новое веяние, новая культурная программа.

Приверженцы новизны высмеивают старые традиции, ломают устои, ратуют за перемены. Между старыми и новыми порядками нарастает...

Народная культура живёт традицией. И в настоящее время в СМИ часто говорится: такой-то день по народной традиции называется так-то, в него было принято делать то-то и то-то, наши предки встречали его по такому обычаю и т.д. Однако наперекор традиции действуют мода, новое веяние, новая культурная программа. Приверженцы новизны высмеивают старые традиции, ломают устои, ратуют за перемены. Между старыми и новыми порядками нарастает противоречие, которое может привести общество к культурному разлому. Одни слои продолжают жить традицией,  другие усваивают новизну и обособляются от народа, совершенно отделяются от "малокультурных низов". Всё это чревато серьёзными социальными конфликтами. Нужно ли говорить о такой проблеме на школьных уроках? Думается, что обязательно. Иначе не будет ясна причина не только общественных потрясений прошлого, но и общественных колебаний настоящего. Это особенно актуально звучит в Беларуси, где минувший год был официально объявлен Годом народного единства. Однако в современных белорусских учебниках по истории проблема культурных противоречий и конфликтов затушёвывается. Примером может служить новейшее учебное пособие для 10-го класса, где в разделе об этническом развитии утверждается "единство материальной и духовной культуры белорусской народности" в XIV–XVI вв. При этом в тексте говорится только о крестьянах, которые действительно жили в сходных материальных условиях, одинаково питались, пели традиционные песни, пересказывали одни и те же предания. Выходит, что "белорусская народность", в трактовке авторов учебного пособия, – это крестьянская масса. Однако сказать об этом прямо они не решаются, чтобы не впасть в противоречие с собой, ведь к "белорусскому этносу" те же авторы относят и феодалов.   Крестьянская одежда Что же было общего в материальной и духовной культуре землевладельцев и крестьян, принадлежащих, как отмечается в учебном тексте, к одной "народности"? До начала XVI в. в быту западнорусских людей общего было много. И феодалы, и крестьяне жили в деревянных срубных домах, покрытых щепой, спали на лавках, одевались просто, носили длинные бороды, ели борщ и пили медовуху. Ходили в одну и ту же церковь, где молились на церковнославянском языке. Однако в XVI в. ситуация стала меняться. Землевладельцы сословно обособились от крестьян, приобрели права судить их собирать с них налоги, обязуясь за это нести в пользу господаря военную службу. Это служилое сословие в Великом княжестве Литовском (ВКЛ) появилось по образцу польского "рыцарства", шляхты. Завелась новая мода одеваться "по-немецки", брить бороду, носить узкие кители вместо широких рубах и кафтанов. На смену деревянным домам у знатных людей пришли каменные дворцы-палацы с поварнями для приёма гостей и псарнями для охоты. На пирах появились венгерские и испанские вина, всевозможные яства с приправами. Для выездов магнаты стали обзаводиться колясками и свитой по королевскому образцу. Её составляли мелкопоместные шляхтичи, многие из которых были по-светски обходительными поляками. Признаком образованности стало употребление польского языка, вырос престиж католической веры и модного тогда протестантизма. На православную веру и церковнославянский язык кичливая шляхта ("урожёные" люди) стала смотреть с презрением, как на религию невежественных ("подлых") низов. О "грубости" русской веры с акцентом говорило католическое духовенство, например, иезуит Пётр Скарга. Шляхетские костюмы Западнорусская знать ради приобретения гербов польского рыцарства заключала браки с польскими фамилиями, вместе с польскими жёнами появлялись при дворах польские духовники, слуги и учителя. Польская речь стала родной для потомков многих русских князей, которые стали подписывать документы на польский манер словами "рука властна" (собственноручно). Однако на фоне шляхетского увлечения западными модами, которые поставляли в ВКЛ поляки, раздавались голоса критиков обезьянничества. Примером может служить "Речь" смоленского коменданта (каштеляна) Ивана Мелешко (конец XVI в.), ходившая по рукам в рукописном виде. Автор начинает своё выступление с того, что противопоставляет сеймовые речи своих современников советам прежних времён, когда перед польскими королями и господарями ВКЛ говорили просто, "без сентенций" и "политики", но от сердца "правдой в рот, как солью в глаза, кидывали". И если король Сигизмунд I "Литву и нашу Русь любительно миловал", то его сын Сигизмунд Август, "называя самого себя ляхом (поляком)", раздавал полякам земли, приобретённые его предками, например, Волынь и Подолию. Теперь многие стали подражать полякам, так по-польски научились говорить, что одно лихо баламутят: "Много есть таких, что хоть и наша кость, однако собачьим мясом обросла и воняет". "Польскому слуге, – говорит Иван Мелешко, – подавай голландское сукно для одежды, корми его жирно и не спрашивай никакой службы: только и дело у него, что убравшись пёстро, на высоких каблуках скачет возле девок, да трубит в большой кубок с вином. Господин за стол, и слуга себе за стол; господин за борщ, а слуга за жирный кусок мяса; господин за бутылку, а слуга за другую, а если плохо будет свою держать, то и из рук вырвет. А когда господин из дому, то того и гляди, что к его жене приласкается. И такого бы чертополоха вместе с немцами от нас выгнать, что к нам влезли против права нашего". В другом месте Мелешко касается моды на питание: "На моей памяти не было таких яств ("прысмаков"), хорошо было: гусятина с грибами, каша с перцем, печёнка с луком или чесноком, а как роскошь – рисовая каша с шафраном. Вина венгерского прежде не употребляли – мальвазию пили скромно, медовуху и горелку черпали. А грошей избыток был – возводили стены и войну со славой выдерживали крепче, чем теперь". Шляхетская мода Культурная пестрота шляхетского сословия в Речи Посполитой бросалась в глаза всем иностранцам. Различные веяния моды смешивались и приобретали самые вычурные очертания. Одежда была в этом отношении показчиком. Поляки наряжались кто во что горазд: короткое и длинное, с огромным воротником и вообще без воротника, с различными комбинациями шнурков, пуговиц и петлиц. По отзыву польского писателя Николая Рея, у всех народов были свои национальные одежды, только у поляков их не стало, почему кто-то, изображая костюмы других народов, не нашёл ничего лучше, чем нарисовать поляка просто с куском ткани. Не было в Речи Посполитой и религиозного единства. Здесь наряду с католиками находили себе пристанище и умеренные лютеране, и строгие кальвинисты, и сектанты-анабаптисты. ВКЛ на этом фоне добавляло ещё больше разнообразия благодаря массам православного населения сёл и городов. С учётом всего этого можно ли говорить о единстве материальной и духовной культуры жителей белорусских земель ВКЛ? В XVI в. не просто совершалось сословное расслоение общества, но и его культурный разлом. Из народа "Русь" в польское шляхетство перетекали знатные фамилии одна за другой, отрекаясь от своего языка, веры и культурных традиций. Они стали одеваться по-другому, есть и пить иначе, показывая всячески своё презрение к традициям "глупой Руси". Фактически речь идёт о расслоении и культурном разобщении народа с русским самосознанием. Хранителем исконных народных традиций и языка оставались крестьянство и мещанство, подавленное ополячившимся сословием шляхты. В Беларуси день сегодняшний являет похожие параллели: "европеизаторы" кичатся своей "прогрессивностью", желанием перемен, противопоставляя себя "убогому молчаливому быдлу". К чему всё это может привести, показывает последующие внутренние конфликты Речи Посполитой в XVII в. Однако это очевидно только для тех, кто хочет знать и понимать уроки истории. Их усваивать надо уже со школьной скамьи.